Притчи от Владимира Шебзухова

С верёвкой пятеро слепых,
С одной — на всех,на пятерых,
Шагали что-то бормоча,
Касаясь ближнего плеча…

Шагающих окликнул зрячий:
«Слон вас раздавит, не иначе!
Пред вами встал он на пути…
Гиганта—стоит обойти!»

Один слепой нащупал хобот,
Что у него вдруг вызвал хохот.
—Нас раздавить, КАНАТУ, сложно,
Что назван был «Гигантом» ложно!..

Нащупав хвост рукою ловкой,
Другой назвал слона — ВЕРЁВКОЙ…
Живот потрогав, третий — «Верно!
«Слон» — ПРЕОГРОМНАЯ ЦИСТЕРНА!»

Сказал четвёртый, гладя ноги,
Что «Слон»— КОЛОННЫ НА ДОРОГЕ!
А уши названы — «ДОБРОМ»
Коль оказался «Слон»— КОВРОМ !

Порою в том беда учёного —
Цвет чёрный, отличив от белого,
А белый, отличив от чёрного —
Не видит в Чёрно-белом — ЦЕЛОГО!

«Слово — не воробей!»
Пословица

Кузнец в авторитете был…
Деревня вся нуждалась в нём.
Трудился ночью он и днём…
Во всём и безотказным слыл.

Раз кузнецу на ум пришло:
Помощником обзавестись…
Всё тяжелее ремесло…
Пора и смене подрасти!

Так, он привёл к себе юнца…
И первый преподал урок,
Чтоб слушался, тот, кузнеца,
Не поступал бы — поперёк!..

В самОй же кузнице, юнец,
Услышал, что сказал кузнец:

«Металла полоса в огне —
На наковальне: лишь едва,
Моя кивнёт тут голова —
Ударишь молотком по ней!»

Прилежным — ученик был, знать,
Коль рано-раненько, чуть свет,
В деревне, кузнецу под стать,
Уж новый был… Авторитет!

«…Кудрявым краше быть, чем лысым!»
Басня «Две женщины»

Давным-давно на свете жил пастух.
Хоть добрым малым слыл в горах тогда,
Но с детства у него была беда —
На лысой голове не рос и пух…

Вот как-то пас пастух овец своих
И путника вдруг повстречал в горах.
Обычна встреча, что — ни ох, ни ах,
Но разговор нашёлся для двоих.

Поведал страннику пастух беду,
Что с малых лет преследует его…
Для счастья, мол, не нужно ничего,
Лишь кудри б развевались на ветру.

«Что ты ответишь мне, пастух, на то?
Чем покрываешь крышу каждый год?» —
«Ну, скажем, чёрною смолою… вот,
Что из кипящего котла. А что?» —

«Коли накормишь путника в пути,
Я подскажу, как волосу расти!»

Достал вина и сыра наш добряк.
И под конец насытившийся гость
Сказал: «Мне слышать, как-то довелось,
Чтоб волосы росли — такой пустяк:

На ткань простую выльешь ту смолу,
Посыплешь солью, смажешь и медком,
Повяжешь голову, чрез год потом
Воздашь ты нашей встрече похвалу!»

С тех пор воды немало утекло…
Пастух и странник встретились опять.
«О, радости своей мне не унять!
Моё, я вижу, средство помогло!»

Кудрявым, в самом деле, был пастух.
Он гостю стол накрыл, вина достал,
Чей в винном погребе свой час настал.
И так сказал, лишь перевёл свой дух:

«Готов я даже всех овец отдать!
Коли подскажешь, как… повязку снять?»

Корове с добрыми глазами
Пожаловалась вдруг свинья:

«Не понимаю и не знаю —
Ну отчего ж несчастна я?
Не бессердечны эти люди,
Уж, коль тебя они так любят…
Но, почему-то, не меня?!
Мы, свиньи, много оставляем
Колбас, щетин, окорока.
И даже ножки наши варят.
Тебя же любят все века.
Неужто ж из-за молока?
Прости за то, что накипело,
Пусть до меня тебе нет дела!»

Корова доброю была,
Но тем утешить лишь смогла:

«Подружка, милая свинья,
В твоих словах нет укоризны.
Быть может в том судьба моя,
Что отдаю — ещё… при жизни!»

Распелся как-то соловей —
Любимец всех в лесу зверей, —
Едва присев на ветку,
Так, не заметив рядом с ней
Нежданную соседку.

Ворона рядышком сидела.
Нет, нет! Она-то и не пела,
Но вдруг сказала соловью:
«Прости, милок, что перебью,
Наверное, не знал ты, видно,
Что петь перед вороной стыдно!
В пещеру залети и пой…
Нет краше голоса, чем мой!»

Хоть соловей и удивлён,
Был от рожденья скромен он.
И предложил решенье спора
Перенести с вороной в город.
Пусть первый встречный скажет им,
Чей голос был неповторим!

Дополнила ворона тут же:
«Я думаю, не будет хуже,
Лишь интересней станет спор —
Пусть неудачнику в тот час
Уж победитель клюнет в глаз!»
На том был кончен разговор.

Ни мышь, ни кошка, ни змея,
А первой встретилась свинья.
Валялась жирная в грязи.
Был уговор — пришлось спросить.

Спел соловей, потом ворона.
Вот тут, и всё решенье спора
(Кабы в лесу — был поднят смех):
«Вороны голос краше всех!»

И вновь на древе с грустной песней
Сидит (без глаза) соловей.
И так же, на соседней ветви,
Ворона с новой речью сей:
«Как ни старайся петь, известно,
Ведь был решён тот спор зараз,
Вороний голос всех чудесней!
Иль грусть, что не вернёшь свой глаз?»

«Нет, не по глазику тоскую,
О первом встречном вспомнил я.
Хоть критику приму любую,
Свинья, она и есть — свинья!»



Лишь в сказке остаётся вечным
Тот брак принцессы с первым встречным!

Из кипятка — морковь, яйцо и кофе…
Морковь мягка, скушна, ей впору охать…
Яйцо — крепыш и хрупкость позабыта…
А кофе, кофе, в чашке что налито —
Вдруг аромат, что не был в кипятке,
Нет твёрдости той, что держал в руке…
Безликость жидкости изменена
И жизнь сама вновь красками полна…

Судьба ударит — кто-то, сразу сник.
А мягкотелость — сталью станет вмиг…
Но обстоятельство, порой, и тех меняет,
Кто из дурного пользу извлекает,
Стремясь, тем самым, мир вокруг улучшить…

О, друг-читатель! Притчи глас — послушай…

А, если скажешь — врёшь, «писака», врёшь —
Попробуй кофе, сразу всё поймёшь!

Пришёл однажды к мастеру купец,
Принёс алмаз — большой и… настоящий.
Просил его, чтоб сделал, наконец,
Два бриллианта из него блестящих.
Всё дело в том, был треснутым алмаз
И расколоть его не так уж просто.
Ударить нужно по нему — лишь раз.
Но недостаточно, чтоб глаз был острый!

Коль дрогнет у кого рука —
Испорчен камень и цена упала.
Удача вдруг, наверняка —
Цена камней, глядишь, дороже стала!

Подумав, мастер говорит купцу:
«Ещё немножко наберись терпенья.
Пожалуй, я алмаз твой отнесу,
Разбить его, младому подмастерью!»

Такого уж купец не ожидал.
Но ждать пришлось недолго новостей,
Блеск двух не обработанных камней
Пред взором, удивлённого, предстал.

«И, как же, мастер, ты не побоялся
Такой алмаз отдать ученику,
Коль сам за дело браться не решался?
Я до сих пор поверить не могу!»

И старый, опытный с годами, мастер,
Ответил удивлённому купцу:
«Что, разбивать на равные две части,
Без разницы младому молодцу.

Цены огромной он не знал алмазу.
Я ж знал ее, и дрожь была слегка.
Младой, богатство не держал ни разу…
А, по сему — не дрогнула рука!»

И подмастерью, видно, повезло.
Держал алмаз и… «крышу» не снесло!

Раз к мудрецу пришёл мулла.
О мудреце молва слыла —
Вопроса, мол, такого нет,
Чтоб не был на него ответ!

«Я убедиться в том, пришёл,
Что слух сей, правды не лишён —
Нет разницы, вопрос каков,
Уж у тебя ответ готов!»

«Не выдуман тот слух людьми.
А ты — условие прими:
На мой вопрос, коль не ответишь,
Мне — пять таньга!Но и пойми,
Едва вопрос — твой молвит рот,
Я ж, не отвечу — дам пятьсот!

Сосредоточь своё вниманье,
Ответы быть должны верны.
Какое будет расстоянье
Планеты нашей до луны?»

Хоть знал мулла свой счёт деньгам,
Расстался он с пятью таньга.
Чтоб нищим не уйти домой,
Решил задать вопрос такой:

«На двух ногах идёт он в гору,
А, вот спускается — на трёх?»
Тут старцу уж подумать впору,
Коль произнёс нежданно: «Ох!»

Мудрец, хоть дрогнула рука,
Всё ж выложил пятьсот таньга.

Сумев столь денег раздобыть,
Мулла собрался уходить.
Но услыхал вопрос вослед —
«Так сам скажи — каков ответ?»

Условие вдруг вспоминая,
(Ведь не отнимешь — «счёт деньгам») —
«Ответа, хоть убей, не знаю!
Возьми ж скорее — пять таньга!»

На свете жили три сестры.
Хоть кровь одна текла,
Но старшая — чрезмерно зла,
А средняя, увы,
Не разумела… зла-добра…
Ленива и глупа была…
Родная младшая сестра —
Добрейшая душа —
Трудолюбивою слыла,
Умна и хороша…

К ним в дом Судьба пришла в свой час,
С порога заявив:
«Нашла я женихов для вас,
Вот первый, он красив,
Пусть старшая его возьмёт.
И щедр, и добр жених!
Для средней, выбран в самый раз,
Здесь, всяк меня поймёт,
Ведь выбор мой — не в бровь, а в глаз —
Умён и… не ленив.

Последний — привела с собой,
Коль час его настал,
«Восстать из пепла», (Боже мой),
Кто под забором спал.»

«Никак, женой бродяги быть?
И каковы грехи,
Ценой такой за них платить?
Неужто нет… других?»

«Другие есть! (Судьба не врёт,
Досаду понимая,
Коль, Золушку, и принц найдёт),
Но этот — твой!.. Ведь, пропадёт
Он без тебя, я… знаю!»

Нецке "Сиванму"Сиванму-счастье в любви, здоровье и благополучие.

Не знаю, правда ль так случилось —
В пургу такое приключилось:
Три путника просили кров —
Богатство, Здравие, Любовь.

Сказал, вдруг поняв, что — не сон,
Хозяин им — «Одно лишь место»,
Но вот кого пустить погреться,
У домочадцев спросит он.

Больна и немощна старушка
Прошамкала ему на ушко,
Чтоб Здравие скорей впустил —
Ей без него весь свет не мил!

А дочь млада (горяча кровь):
«Скорей впустите мне Любовь!»
Но тут напомнил всем хозяин:
«Ведь о Богатстве мы мечтаем!..»

Не стали долго ждать и слушать
Замёрзшие от стужи души…
Пока за дверью разбирались,
К другому крову и подались.

Недолго им плутать пришлось
И место быстренько нашлось.
Для всех троих оно, то место,
Где им уютно и не тесно…

И потесниться не придётся.
Для путников таких найдётся
Приют желанный, каждый знает —
Одно другому не мешает!

Быть месту, что ни говори,
Богатству, Здравию, Любви!

С мешком огромным за плечами
Зашёл в гостиницу мужик.
Хозяин и к тому привык,
Что просятся, порой, ночами.

Гость попросился лишь на ночь
И расплатиться обещался
К утру, не гнали б только прочь,
Так, с позволения, остался.

Но сам хозяин плут был гадкий.
Указ жене уж строгий дан,
Чтоб гостю бросила в стакан
С утра таблеточку украдкой.

Впадёт мужик так в забытьё —
Глядишь, мешок свой взять забудет…
И в доме их добро прибудет.
Не врёт хозяйское чутьё!

Всё утро гладко шло, пока
Вдруг не ушёл их постоялец.
С хозяйки спал её румянец,
Коль в доме не нашла мешка!

И как не смог мешок забыть?!
Но, что-то он забыть, ведь, должен?..

Предположить одно лишь можем —
Так за постой свой… заплатить!

«Останови, прохожий,
Свой на мгновенье взгляд
На чуде (видит-Боже),
Что сотворил закат;

Разбросаны по небу
Все радуги цвета!
Так сладостную негу
Дарует Красота…»

Ответил так прохожий:
«Не болен ли ты, брат?
Вчера точь-в-точь такой же
Был солнечный закат!

Чему ты удивился,
Имея опыт лет?!
Ты не вчера родился —
Чудес на свете нет!»

Не огорчил уж больно
Смысл речи той простой,
Счастливый и довольный
Блаженный шёл домой…

В пургу узришь вдруг танец вьюги,
Знай — ждёт тебя и снежный пир!
А чудо в том, что в этом чуде
Ты сам открыл свой Новый Мир!

Знай, в ожиданье краха,
Что, нет страшнее — Страха!
И истинно вздохнёшь легко,
И истина — не плаха!

За преступленье страшное,
(Молва неслась о нём),
Предвидел казнь ужасную,
Повинный, что под стражею
Предстал пред королём.

Но приговором, странным вдруг,
Был удивлён злодей.
Всё, что услышал от судей,
Умножило испуг.

Король, всего лишь, предложил
На выбор самому:
Главу ль на плаху положить,
Войти ли в дверь ему.

В огромную стальную дверь,
Что чёрною была.
«Быть может там — голодный зверь?!» —
Такая мысль всплыла.

Бедняга дале думать стал
И ужас охватил.
Собрав свои остатки сил,
На плаху побежал.

Король воскликнул сгоряча:
«Желание забыл!
Ты — смертник! Чтоб желал сейчас?
Ведь, милосердны мы!»

— «О, мой король! Я выбор свой,
Уж сделал, мне поверь…
Ответь и сжалься надо мной,
Что же скрывает дверь?»

— «Сказать сейчас, как раз «с руки»,
Тебе, всему народу:
Глаза у страха — велики,
За дверью ждёт — Свобода!»

Порою в том беда учёного —
Цвет чёрный, отличив от белого,
А белый, отличив от чёрного —
Не видит в Чёрно-белом — ЦЕЛОГО!
Басня «Слон и пятеро слепых»

Учёный был известен многим.
Науки Цвет он представлял.
Был фанатичен, час же, строго,
Любимой кошке уделял.

Чтоб независима была,
В двери отверстие проделал,
Дабы на двор ходила смело,
Обратно в дом войти могла.

Так принесла она на радость
Хозяину котят своих.
Аж семерых! Одно осталось —
Дарить тому, кто любит их.

Последний — больно полюбился.
Котёнок с беленьким пятном…
Не стала кошечка сердиться,
Коль остаётся при родном.

Учёный сразу догадался:
Нужна в двери ещё дыра
Поменее лишь… Постарался
И вырезал дыру с утра.

Вот как-то мимо знатно-дома
С работы шёл мясник домой.
(Давно учёному знаком он).
Мясник задал вопрос такой:

«Пошто так двери искалечил?
Есть у меня дружок-столяр.
Ремонт тебе он обеспечит.
Ты ж, чай, учёный, не школяр!»

Ответил, вечный раб науки,
Едва прикрыл «оратор» рот,
Что всё случилось не от скуки,
И дыры эти, и приплод.

Задумался мясник: «Однако,
Зачем быть маленькой ещё?!»
— Две дырки — это многовато.
Достаточно одной — большой!

Учёный думал долго очень,
От речи сей сумев присесть.
«Сказал мясник… Но, между прочим,
В его сказанье что-то есть!»

Хоть не летал учёный в «облаках»,
Простых вещей не мог понять никак!

Коль одному отдался делу
И взгляд — один, на дело, ясен,
Не забывай, что Мир наш, в целом,
По-прежнему, вокруг, прекрасен!

Увидев вдруг фруктовый сад,
Спустившись с гор, философ,
Был новой теме очень рад —
Ведь столько вмиг вопросов!

Задав вопрос, искал ответ
И тут же находил…
Здесь недоразумений нет,
Бог мудро поступил!

Растут, цветут, дают плоды
«Жильцы» природы сада.
А, коль свой труд приложишь ты,
Ждёт и тебя награда!

Но наш философ был не прост.
К бровям поднялись веки —
У дыни больно тонок хвост,
На древе же — орехи!

«Пожалуй, Бог промашку дал,
Ведь на огромном древе,
Орешки Он «нарисовал»,
А стеблю дыню вверил!»

Пока философ рассуждал,
Ворча (себе во грех),
На голову его упал
Вдруг с дерева… орех.

«О, Господи, услышь мой глас —
ТВОЁ мне славить Имя!
Что было бы со мной сейчас,
Росла б на древе… дыня!?»

Чтоб юбиляру было по плечу,
В день круглой даты — ровно шестьдесят,
Уверенно смочь заявить: «Хочу!» —
За это тост был поднят… невпопад…

Прервал тостующего тамада:
«Сказать смочь — не помехою года!
И в семьдесят сказать сумеет ведь,
Другое дело, сможет ли — суметь?»

Вдруг понял сам, что тоже — невпопад…
Своей же речи был отнюдь не рад,
Коль мудрости не выдал никакой…
И мысль никак не сменится другой.

Но из гостей старейший аксакал,
Подняв за именинника бокал,
Промолвил, гладя бороду, усы:
«Не вешайте, друзья мои, носы!

Давайте ж выпьем, чтобы юбиляр
Достиг тех лет, коих ещё не видно,
По-прежнему «Хочу!» сказал,
А, что… не сможет, то не будет… стыдно!»

Что загрустил ты, генерал?
Война — приносит беды…

И тот, задумавшись, сказал:

Я не люблю… победы!

Всю жизнь диспетчер, ПО судьбе,
Всё отправлял из «А» в пункт «Б»,
Потом из «Б» в пункт «А» опять,
Чтоб заново их отправлять…

Всё поезда, да поезда…

Так — ПО судьбе!
Но вот беда:
Вдруг заболел он как-то раз…
О молодом пойдёт рассказ:

Едва диспетчером, как стал,
Двум поездам сигнал подал,
Одновременно выйти в путь
Из пункта «А» и пункта «Б»…

Сигнал обратно — не вернуть,
Коль суждено так ПО-судьбе:
Навстречу мчаться поездам…

Тебе совет, читатель, дам —
Не торопись воскликнуть: «Ба-а!!!» —

Не встретились!..

Знать — не судьба!

В.Шебзухов обложка изд.Москва 1996г худ.Е.антоненков(автор иллюстраций Виннипух-Заходера,Жаб-жабыч-Успенского)

«Новое, это, хорошо забытое — старое!»
Поговорка

На скалах записи нашли…
Их, люди древние вели.
Кто ж ныне древних тех поймёт?!
Так расшифровывали — год.

Уж в академии Наук
Доклад готов… «из первых рук».
Магистр древней сей науки
Воспрянул, после долгой скуки.
Двенадцать месяцев аж ждал…
Докладчик сам тянуть не стал:
Как — маршалу (не… командиру роты) —

«На скалах — только анекдоты!»

— «Вот — здорово!И… интересно!
И, что же стало… вам известно?»

Призвав уверенность и смелость,
Хоть огорчать и не хотелось,
(Ведь шеф воскликнул «Здорово!»),
Ответил, коль уж не терпелось:

«Да… ничего там… нового!»

Был приглашён на скромный ужин
К мадам, хоть сам был не сеньор,
Фотограф, что с природой дружен,
Фотографируя её.

Но, гость, пусть и не в чёрном фраке,
Цветы с шампанским подарил.
Принёс, (по просьбе же хозяйки),
Ей фотографии свои.

Мадам восторг свой проявила
От снимков, (гость тому был рад),
Сказав со знанием, но мило —
«Хорош Ваш фотоаппарат!»

Закончен вечер, как ни грустно.
Благодарил он от души —
«Спасибо, было очень вкусно!
Кастрюли Ваши — хороши!»

«Горбатого могила исправит»
пословица

Чего ни попросишь у скряги, один,
На просьбу, ответ только слышишь —
На всём экономлю, ведь не господин,
Живу небогато, сам видишь!

Вот как-то спросили, хотел ли бы он
(Глядишь, станет боле щедрее),
Иметь состоянье в один миллион,
Что душу за пазухой греет?

Подумав, ответил, во всём «эконом»
(Не станешь со скрягою спорить) —
Пожалуй, иметь не хочу миллион…
На чём мне тогда… экономить?(?!)